Административный кризис в российской умме глазами христианского исследователя

Вопросы самоорганизации, административного управления и внутренней иерархии исламского сообщества современной России давно перестали быть компетенцией узких специалистов. Шумные скандалы и выяснения отношений между лидерами различных духовных управлений российских мусульман, не так давно тиражировавшиеся в СМИ, мощный исламский фактор войны в Чечне и проблемы пресловутого <международного терроризма> давно и прочно привлекают внимание сограждан других конфессий, и, в первую очередь, православных жителей России.

Понятия и определения <ваххабизм>, <джихад> или <шариат>,   ранее знакомые лишь исламоведам и самим мусульманам, столь прочно вошли в лексикон новой России, что не требуют никаких дополнительных разъяснений для немусульманской аудитории. Тем не менее, иерархическая структура российского мусульманского сообщества, или уммы, остается весьма закрытой и непонятной не только для приверженцев иных конфессий, но, зачастую, и для самих мусульман.

Особую сложность для христианина, например, привыкшего к четкой внутриконфессиональной иерархии представляет то обстоятельство, что российские мусульмане, в массе своей исповедующей единое суннитское направление ислама подчинены абсолютно разным структурам и разным лидерам.  Вопрос: <Кто главнее?> - Равиль Гайнутдин или Талгат Таджуддин  давно стал для российского обывателя тайной о семи печатях, равно как и принципиальное внутреннее непонимание  различий между Центральным Духовным управлением мусульман, Советом муфтиев России, Высшим координационным центром духовных управлений мусульман России и Ассоциацией мечетей. Тем более странной выглядит сложившаяся в России ситуация для тех, кто еще помнит стройную систему административного подчинения региональных сообществ советского периода, включавшую всего четыре крупных Духовных управления, сформированных по географическому и, отчасти, конфессиональному признаку, выделявшему азербайджанский шиитов в отдельную структуру. Тем более странным процесс дезинтеграции российской уммы выглядит еще и потому, что, за редким исключением, развал СССР не должен был логически спровоцировать раскол иерархии, поскольку границы новых государств  не рассекли сферу управления единого на тот момент духовного управления мусульман.

Внутренний механизм административного кризиса, поразившего мусульман России, его причины, предпосылки и внутренняя мотивация подробно представлены и проанализированы в монографии Романа Силантьева <Новейшая история исламского сообщества России>, выпущенной этой осенью Информационно-издательской продюссерской компанией <ИХТИОС> и Союзом писателей России. 

         За нейтральным, в общем-то, заглавием, кроется главная тема исследования - состояние и раскол исламского сообщества в России, который, по мнению автора, до сих пор окончательно не преодолен.  Представив читателю краткий экскурс в историю российского ислама, автор дает подробнейшую и беспристрастную хронологию событий, произошедших в сообществе мусульман с 1989 по 2004 годы, дополненную глубоким анализом и сравнительной статистикой.

Особый интерес для читателя представляет авторская оценка численного состава  российской уммы, который в одном из выступлений перед зарубежными мусульманами Президент России оценил в 20 миллионов человек, тогда как по данным Всероссийской переписи населения 2002 года, этот количество составляет 14, 4 миллионов. Роман Силантьев подчеркивает, что и в это число включены все так называемые <этнические мусульмане>, то есть каждый башкир или татарин, по этим данным может считаться мусульманином настоящим.  Экспертная оценка автора определяет количество мусульман в России пределах 11-12 миллионов человек, тогда как <некоторыми муфтиями и исламоведами называются цифры в 25, 35 и даже 45 миллионов человек>.

Не менее интересным представляется и раздел, посвященный региональной истории российского ислама. Помимо хроники сложных межэтнических конфликтов среди мусульман Поволжья, или многочисленных народностей Северного Кавказа, весьма любопытной выглядит история Духовного управления мусульман Республики Карелия, представленных, в основном, этническими христианами, принявшими ислам, и исповедующими его в весьма радикальных формах.

Стоит отметить, что история внутриконфессионального  развития отечественного ислама даже в научно-беспристрастном  изложении Романа Силантьева становится временами увлекательнее любой беллетристики. Воспользовавшиеся популярной в 90-е годы конъюнктурой, деятели авантюристского склада играли и, к сожалению, продолжают играть немалую роль в жизни исламского сообщества. Чего, к примеру, стоят бесчисленные провокации <мусульманского философа> Гейдара Джемаля или история Вадима Медведева, волею судеб и собственной волей превратившегося к удивлению окружающих в Абдул-Вахеда Ниязова, человека связанного с многочисленными скандалами <от продажи бесплатных квот на хадж до торговли голосами мусульман в перддверии выборов 1996 года> и занявшего впоследствии уютный кабинет в Госдуме.

Автор не дает прямых оценок деятельности того или иного мусульманского лидера, как и методам борьбы с оппонентами, избранными инициаторами раскола. Однако подзаголовки третьей части монографии <Аспекты раскола исламского сообщества> говорят сами за себя: <Обвинения в алкоголизме и наркомании>, <Обвинения в связях с криминальными структурами и криминальном прошлом>, <Обвинения в психических расстройствах>, <Обвинения в ереси>, <Обвинения в авторитарном руководстве и профессиональном несоответствии занимаемой должности>, <Обвинения в финансовых злоупотреблениях> и т.д.

Весьма занимательным выглядит раздел <Основные механизмы нецелевого использования зарубежной помощи>, где, кстати, вновь фигурирует Медведев-Ниязов, <разъезжавший по арабским странам в качестве <спецпредставителя Путина и его фракции> и выпрашивающий финансовые пожертвования>.

Вообще же, как следует из работы, возможность получения финансовой помощи от богатых и доверчивых единоверцев из арабских стран стала еще одним серьезным фактором, усугубившем раскол сообщества.

В целом же, в числе основных объективных и субъективных причин раскола Роман Силантьев уверенно называет проблемы этнического паритета, такие как, например, татарско-башкирский конфликт в Поволжье, или конфликт между дагестанцами и другими народностями в ДУМ Северного Кавказа, вопросы политической мотивации, религиозной составляющей и, конечно же, личностных взаимоотношений.

Весьма драматическим выглядит эпизод, положивший, по мнению автора, формальное начало расколу, когда на открытии мечети <Таубе> в Набережных Челнах имам мечети нарушил распоряжение верховного муфтия Талгата Таджуддина об установке  специально изготовленного витража, помимо исламской символики изображавший также и крест. За такое открытое неповиновение муфтию, намеревавшемуся продемонстрировать на примере витража свою лояльность и уважение к представителям основной русской конфессии, прибывшим на торжество, шейх-уль-ислам в лучших патриархальных традициях попросту отколотил провинившегося имама.  Чем и не преминули воспользоваться его противники.

Зато давний оппонент Таджуддина, Равиль Гайнутдин  не обременял себя излишними проявлениями лояльности ни в тот момент, когда подконтрольный ему Совет муфтиев принимал заявление о недопустимости празднования годовщины Куликовской битвы, ни когда в письмах к Святейшему Патриарху рекомендовал ему согласовывать с мусульманами места строительства культовых сооружений, в ответ на возмущение Главы Русской Православной Церкви фактом очередного разрушения татарскими националистами православной часовни.

Хотя не стоит сводить анализ раскола российской уммы к простому делоению на <плохих-хороших>, налицо имеется ярко выраженная борьба двух основных направлений в противостоянии за главенство в сообществе. Фактор традиционно-лояльного исторической России, консервативно-государственного ислама, наследующего традиции созданного еще Екатериной Духовного управления магометан подвергается постоянным попыткам вытеснения и давления со стороны приверженцев националистически ориентированного, агрессивного и не стесняющегося в методах подковерной и информационной борьбы  ислама, щедро подкормленного из-за рубежа, и меняющего маски так, как удобно в настоящий момент. Кто именно, как и в какой степени использует последний фактор для дестабилизации российского общества становится окончательно ясным после прочтения книги Романа Силантьева - первого по масштабу и глубине анализа серьезного исследования исламского сообщества современной России.

Роман Силантьев. История исламского сообщества России. /Союз писателей России. - М.: Информационно-издательская продюссерская компания <ИХТИОС>, 2005. - 632 с. - (Национальная безопасность: Приложение к журналу <Новая книга Росссии>).

Иван Лыкошин