Есть книги, которые вдруг словно бы пелену с глаз снимают, - и открываются внутренние связи в неких явлениях, о которых интуитивно вроде бы и догадывался, даже был по-своему убеждён, что только так и должно быть, но догадки - это ещё не твёрдые знания. Так, я был убеждён, что не случайно именно в России родилось целое созвездие учёных с мышлением поистине космического масштаба - Докучаев, Вернадский, Чижевский, Яншин: Но почему всё-таки в России? Из-за её просторов? Как-никак шестая часть суши всей планеты Земля. И душа у моего народа - просторная, распахнутая, открытая всему миру, напоенная вольной волюшкой за многие поколения землепроходцев и землеустроителей, искателей счастья не для себя только: Однако всё это - слова, образы, полёт фантазии.

А вот перед вами книга, автор которой с педантичностью учёного, с привлечением множества документов прослеживает - как зарождалось в России мировоззрение, которому предстоит господствовать в мире, если мир ещё способен уцелеть и уберечь свою материальную, земную основу. Речь идёт об экологическом мировоззрении. На наших глазах впервые на планете Земля собрались в Рио-де-Жанейро на закате ХХ века, в 1992 году, учёные и политики, чтобы, наконец, совместно взглянуть открыто в лицо страшной опасности. Опасности, которую навлекло на себя человечество в торопливых своих устремлениях к прогрессу, который стал вдруг на протяжении последних двух веков восприниматься очень узко, как технический прогресс. Впервые было всепланетно сказано о том, что сугубо потребительский подход к Природе с её богатствами, который обеспечивает высокий уровень жизни лишь для развитых стран, - это путь тупиковый, путь к гибели нашей земной цивилизации. И сказано не в публицистических статьях, а в строгих документах, где взвешивались каждая строка и чуть ли не каждое слово, документах международных, звучащих как настоятельные рекомендации правительствам всех государств.

Не скрою, было очень приятно сознавать, что среди нашего поколения одним из первых неустанно бил в колокол тревоги о судьбах родной природы, наших пашен и вод, наших безбрежных лесов замечательный писатель Владимир Чивилихин, русский человек, сибиряк. Это он сумел затею студенческой молодёжи Ленинградской лесотехнической академии о разумном хозяйствовании в кедровых лесах <раскрутить> до масштабов всей страны, придумав крылатое название <Кедроград>. Это он многолетней серией острейших, будораживших совесть очерков буквально вдалбливал в сознание современников простые мысли - не безграничны ресурсы нашей родной земли, живые силы её природы. Беречь и умножать их надо, если мы хотим, чтобы и дети наши, и дети наших детей и внуков могли бы жить на своей прекрасной планете. Одним из первых понял он, что наш <земной шарик> довольно маленький, если мыслить космическими масштабами. Кстати, космизм его мышления явственно проступает и в Главной книге Владимира Чивилихина - романе-эссе <Память>, где автор уводит читателей то в глубины истории родной страны, то заставляет его всматриваться в глубины всей земной цивилизации и её культуры. Но откуда у Чивилихина самого появился, пророс такими мощными побегами этот космизм мышления? Помогло личное его знакомство и затем тесная дружба с одним из мудрейших русских писателей ХХ века Леонидом Леоновым? Без сомнения. Но ведь и Леонов не так просто впускал новых людей в свой узкий круг, в свою жизнь. Видимо, что-то уже такое знал Владимир Чивилихин, что расположило к нему автора знаменитого <Русского леса>?..

И почему поистине экологическая идея <Кедрограда> (пусть ещё и не названная так), родилась Ленинграде, прежде и ныне - Санкт-Петербурге, в его лесотехнической академии, одном из старейших вузов России, я как-то и не задумывался ранее.

Книга Виталия Парфёнова, друга и побратима Владимира Чивилихина, участника кедроградской эпопеи с первых её шагов, а также - в силу особой исторической справедливости -  и участника знаменательной Конференции ООН в Рио-де-Жанейро, кандидата сельскохозяйственных наук и действительного члена Петровской академии наук и искусств и Международной академии ноосферы (устойчивого развития), даёт совершенно чёткие и убедительные ответы на все эти вопросы. <Лесной бастион> - это же не только полезащитные лесные полосы на краю черноземной русской степи, насаженные ещё Василием Васильевичем Докучаевым. Это - символ самой России, великой лесной державы, снабжающей живительным (и, увы, рыночники, бесплатным пока!) кислородом половину планеты. Лесной бастион всей нашей планеты Земля - вот что такое Россия!

Вот уж не думал, что научные <по содержательной сути>, как любит выражаться автор, труды можно читать как увлекательный детектив. Тем не менее, история зарождения и развития знаменитой <докучаевской школы>, ветвями которой стали и современнейшее в новых условиях учение Владимира Вернадского о биосфере и ноосфере, и несколько иного плана, но не менее знаменательное и важное <учение о лесе> Георгия Морозова, школы, заложившей подлинные, пусть пока и не всеми до конца осознаваемые, глубочайшие основы нынешнего экологического мышления, полна такого драматизма, таких <сюжетных завихрений>, такой идейной борьбы и таких примеров высочайшего гражданского и человеческого мужества, что никакой романист не придумает. Какие же это были титаны мысли и духа - Василий Докучаев с его верными учениками и последователями! Как умели они работать, мыслить, отстаивать свои убеждения, мужественно признавать и исправлять ошибки! Как само прикосновение к глубинам науки о почве, о лесе и - шире - вообще о Природе в её единстве заставляло людей мыслить масштабно, перспективами страны, всего человечества!

Удивительно! Книга, посвящённая преимущественно лесным делам, раскрывающая в новом свете историю старейшего лесного вуза страны, заставляет по-новому взглянуть и вообще на историю России. Скажем, каким убогим представляли императора Павла I, взбалмошным, истеричным, глупым, а он, оказывается, за пять лет своего недолгого царствования сделал для лесов страны столько, что и сейчас есть чем пользоваться. А история отмены крепостного права? Нам-то вбивали в мозги, что и Александр I и особенно Николай I были ярыми крепостниками. Но ещё при них в недрах тайных комитетов прорабатывались условия отмены этого позорного явления. И именно Николай I сумел найти среди своих сановников достойного человека, боевого генерала, который прозорливо видел многие рифы на пути этой реформы и сумел достойно подготовить страну к тому, чтобы в значительной мере обойти опасные препятствия. Фигура Павла Киселёва, одного из мудрейших царских министров, очень много полезного сделавшего в лесных делах, без чего немыслимо было освобождение крестьянства, вырастает до размеров символа ума и чести России. Были, оказывается в России, и такие министры, которые могли пожертвовать ради пользы дела своей карьерой, заведомо зная, что грозит им лично.

И как же нарастает драматизм повествования по мере приближения к нашим дням! Казалось бы, социализм - самое справедливое общество, самое разумное. Но: какие же <щепки летят>, когда <рубят лес>, включая всю мощь по социалистически централизованного государства! А ведь леса России рубили в ту эпоху без всяких <кавычек>, рубили безжалостно - во имя высоких целей: развить промышленные силы страны, восстановить хозяйство после разрушительной войны и т.п. Рубят, увы, и теперь, при новом режиме - столь же безжалостно и опять под прикрытием высоких целей - нужны средства для вечно скудного бюджета страны, а <лес - это валюта>: Как же неистребимо проклятое потребительство, как въелось он во все поры человеческие!

Автор этой книги Виталий Феодосьевич Парфёнов - учёный по складу характера и <неисправимый романтик> по своему мироощущению. Он стоял хранителем Кедрограда от самых истоков его и чуть не до собственной смерти. (Буквально! Трижды пройдя по 70 километров таёжного бездорожья в течение недели, подчас буквально барахтаясь в снежной подтаявшей <каше>, чтобы доставить в Москву свидетельства преступления против природы, он чуть не погиб и буквально обезножил. Но всё-таки, не слушая предостережений врачей, добрался до Москвы, чтобы передать в высокие инстанции жуткую правду, подтверждённую документами, о том, как буквально травят территории Кедрограда с целью <выжить> тех, кто не даёт безнаказанно вырубать <кубатуристый> кедр до основания). Потом, годы спустя, обнаружился у него и туберкулёз в почти безнадёжной форме. Когда друг и побратим Владимир Чивилихин не просто помог вытащить его на работу в Москву, но и сумел убедить, что это надо для спасения идеи Кедрограда на другом уровне, Виталий Феодосьевич одиннадцать месяцев провёл в больнице. Спасло его чудо и железный организм. Несколько лет он уже на совсем другом уровне - в аппарате Правительства России - отстаивал те же идеи: разумного, экономически и экологически обоснованного пользования богатствами Природы. И уйдя на пенсию, не угомонился. Теперь он сражается за великую Мечту, свою и своих друзей-побратимов, писательским пером. Специалистам лесного дела известна его научная книга <Комплекс в кедровом лесу>, за которую он был в своё время удостоен премии Ленинского комсомола. О том, как пробивались ростки экологического мышления в нашей стране, как много сделали для этого видные учёные академики А.Л. Яншин и В. А. Коптюг и писатель В.А. Чивилихин, рассказывается в книге В.Парфёнова <Из рати подвижников>, которая была хорошо встречена всеми экологами страны. И вот - новая книга:

Я убеждён, что прочтут её с любопытством и большой пользой, прежде всего те, чья жизнь связана с лесом, - студенты и преподаватели лесных вузов, работники полуразрушенного ныне, но всё же ещё не добитого лесного хозяйства страны, её природоохранных служб. Впрочем, интересна она для любого человека, не равнодушного к судьбам Родины и вообще - жизни на Земле. Потому что книга эта - история того, как Россия поистине выстрадала свои идеи всепланетного экологического мышления. Начиная с Василия Васильевича Докучаева с его знаменитой школой. А может быть, ещё раньше. Но осознанно - именно с Докучаева.

Совершенно отчётливо видны в книге этапы развития великой русской идеи, ставшей всепланетной. И становится понятным, почему она именно в России могла родиться и вырасти буквально от песчинки (почвоведение Докучаева) до космических высот (учение о биосфере и ноосфере Вернадского), дать такую могучую ветвь (учение о лесе Г.Ф. Морозова), породившую затем целую рощу направлений в науке о лесе и природе вообще.

Россия - лесная держава. Факт бесспорный и не требующий доказательств. Да, была и Киевская Русь, которую лесной не назовёшь, скорее уж степная, или на границе леса и степи. Но укрылся от бурь и невзгод страшного времени русский народ в лесах, и только там могло вызреть ядро будущего могучего государства. Лес был первым кормильцем, он давал и материал для строительства, пока не научились строить в камне. И главное, на мой взгляд, лес душу народную пестовал и лелеял, приучал жить в ладу с природой. Лес растил работников, а не разбойников.

Но громадность неоглядных лесов российских приучала и к некой расточительности. Дармовое богатство! Бери, сколько можешь, ещё нарастёт. И брали. И не убывало его. Пока население росло медленно. И пока не стал лес <валютою>, не обрёл стоимость рыночную:

Немало жгучих страниц - строго документальных - посвящает автор тому, как нарастал, по мере развития <цивилизации>, процесс неудержимого потребительства по отношению к богатствам Природы. Пока не привёл планету на край гибели. Об этом недвусмысленно сказано в документах Конференции ООН в Рио, в 1992 году, где признан тупиковым путь развития стран так называемого <золотого миллиарда>. Даже их возрастающих с каждым годом аппетитов не вынесет экосистема Земли, не говоря об остальных пяти с лишним миллиардов жителей слабо развитых стран. Как же пригодились человечеству идеи разумного природопользования, взращённые поколениями учёных на русской почве!

Но завершается книга на пессимистических нотах. Потому что именно в России документы Рио всячески замалчиваются. Потому что они идут в разрез с направлениями наших реформ, устанавливающих господство <дикого рынка>. Вот и приходится сменяющимся в правительстве временщикам одной рукой устранять любые преграды на пути безудержного грабежа природных богатств кучкой новоиспечённых олигархов, а другой - лихорадочно искать возможность <сохранить лицо> на саммитах <Рио+5> и <Рио+10>, где ведь надо предъявлять реальные меры по выполнению взятых на себя международных обязательств. С болью рассказывая об уничтожении, в частности, самостоятельной государственной лесной службы, существовавшей в России со времён Павла I, даже такой закалённый романтик, как кедроградец Парфёнов, смотрит в будущее без особых надежд:

Но завершена книга, а жизнь продолжается. И может, кто-то из тех, кто её прочтёт, молодые, энергичные, сильные, подхватят и продолжат эстафету, начатую В. Докучаевым, Г. Морозовым, В. Вернадским, продолженную М. Орловым и М. Ткаченко, подхваченную в труднейшие времена писателями Л. Леоновым и В. Чивилихиным, пронесённую с честью кедроградцами:

Валентин Свининников