Ты погляди, чего отец-то натворил!.. Я ведь его - чуть пестиком не убила. Все как есть продали - здесь дом-то из экономии без сеней купили: с порога шагнешь - и прям к столу. В горницу... Сэкономили. Зато вот - доллары на похороны оставили. Дала ему, отцу, пакетик, помыла, конечно: спрячь доллары-то. На смерть. Ну, он их за коврик и сунул. А доллары-то и пропали. В пакетике. Заплесневели все. Проржавели - насквозь. Пятисотка наша одна сверху лежала - не зацвела. Нашей пятисотке - хоть бы хны. А эти, американски-то, - пропали; зацвели.

Я ему, отцу, в сердцах вот ведь как кричала! "Ты их зачем в пакетик-от в волглый спрятал?! Я на тебя понадеялась - а ты? Что же ты их, доллары, без догляду оставил?! Ты - сам-то, - кричу, - еще живой сидишь! А деньги-то похоронные - уж померли-и-и! Ты - живой, а оне - уж мертвы все лежат. Из них уж и сигнал-то никакой нейдет... Раньше тебя-а-а - деньги-то похоронные твои все за ковриком померли! - кричу.

Я уж их и купала, доллары эти. Думала, скупну - оживеют, може, маненько. А пятны коричневы, сквозные, так и остались. Купай не купай.

...А Шурка наша и говорит: "Эти ихи деньги, американски, их наш климат - на дух, значит, не принимат: не климат им тута. Оне, чай, американцы, нарочно их так выделывают, чтоб оне у нас сразу - прокисали ба, ихи деньги. Я ведь к ним и не прикасаюсь: оне - не наши, мы с ними и не умем... Я и не гляжу на них... Один раз, - говорит, - только поглядела. Ну - что это? Мужик на них, незнай, какой-то брюзглай сидит - в бабьих кудрях. А глаза-то - бессмысленны! Белы. Выкатил. Оне - как две парены репы, глаза- то. Поглядела, - говорит, - да и плюнула: тьфу. Я, чай, и касаться их сроду не буду: нет денег - и это не деньги. Тьфу".

А я Шурке - говорю: "Нет! Оне - не как две парены репы. Оне - как бараньи яйцы! Были. А теперь - заржавли. У нас. Не выдерживают оне все же - нашей жизни!" Сидел на ихих деньгах мужик-то в кудрях - белоглазай, а у нас - уж вон какой кареглазай сделалси. Не действительный - мужик-то стал...

Ба-а! Мы, чай, эти доллары, все - переживем! А не оне - нас.

Вера Галактионова