Глава из новой книги "Из рода в род"

Судьба каждого человека - отдельная книга.
Но самая полная библиотека на Небесах.

Здравствуй, читатель. Слава Богу, я вновь могу это сказать в своей новой книге. Тема, которую я затронул, давно созревала в моей душе, ожидая своего часа - тюрьма, человек в тюрьме.

Тюрьма и все, что связано с ней, не привлекает к себе внимание только у редкого человека. О ней говорилось и писалось тысячи лет до меня и столько же будет после меня. На сегодняшний день, сложный и тяжелый в нашем Отечестве, уже, наверное, нет ни одной семьи, которую бы тюрьма не коснулась прямо или косвенно. Везде видны эти потери: брат, отец, муж, сын, близкие знакомые...

Моя судьба сродни этой теме. Основная причина, почему я взялся писать об этом, заключается в том, что мой родной брат, который младше меня, имел две тяжелых судимости и впоследствии был убит своими дружками. Поэтому все, о чем я пишу и над чем размышляю, мне, к сожалению, очень близко, горько и больно. Я не понаслышке знаю, что такое материнская слеза и родительский грех, последствия от которого завершаются такой бедой. Знаю, что такое соседское мнение, изменившиеся отношения родственников и что такое сострадание и помощь от людей, которых почти не знал или настороженно к ним относился. И вдруг, они приходят первыми на помощь без всяких слов, не ожидая благодарности. Мне до боли знакома трагедия детей, к которым вся деревня или городок относятся как к "детям зека". От этого меняются судьбы, ломаются души, рвутся родовые отношения, стремительно угасают родители.

Эта книга о многих людях, о тех, с кем они вольно или невольно пересекались на непростом жизненном пути. Возможно, вами в ней будут замечены ваши знакомые, родственники. Тюремная тема - эта тема о наказании человека, и она является самой сложной в мире. Сложность написания книги, особенно такой, заключается в том, что она затрагивает судьбы десятков людей и здесь надо постараться решить главный вопрос о соблюдении деликатности, правдивости, созидательности. При ее написании нельзя ни малейшим образом навредить тем, кто доверил мне свои судьбы на уровне исповеди. Все, что узнал я, должно пойти во благо. Здесь следует подчеркнуть, что люди, с которыми я беседовал, сумели соблюсти поразительную дипломатичность и осторожность, благодаря чему никак не рассекретили ни одного из своих собратьев, знакомых и даже недругов. Такое неписаное молчание, если хотите, заслуживает уважения. Поэтому печально, когда к оступившимся однажды людям, общество относится агрессивно, с нехорошей эмоциональностью.

Прежде, чем приступить к новой работе, я объехал довольно много тюрем, встречался с людьми, освободившимися из мест заключения, священниками, выполняющими в них свое нелегкое служение, администрацией и сотрудниками, профессиональная и эмоциональная нагрузка которых даже выше многих военных специальностей.

Тюрьмы, пересылки, СИЗО... Везде горемычные судьбы, поразительно схожие по своей родовой беде, разные только по причине, приведшей их сюда и статьями уголовного кодекса. Сидят профессора, учителя, рабочие, бомжи, военные, Герои России, министры, артисты, художники... Такое ощущение, что сидит вся Россия от Прибалтики до Сахалина, и количество этих людей растет. Большинство из них при всех своих грехах хотят снисхождения, правды, воли, покоя. Все на это надеются. У многих из этих людей была своя семья, интересная работа, их ждали дома, но вдруг в одночасье все изменилось.

Зона заключения - это иной мир в определенной степени иных людей. Это своего рода государство в государстве, со своей уголовной "конституцией". Об этом мире мы почти ничего не знаем, не хотим знать, боимся знать, и нередко презираем. В том виде, в каком нам о них рассказывается, эти люди заочно прокляты нами, нехорошо высмеяны, а главное лишены надежды на прощение. От этого, уже за несколько месяцев до освобождения, многие из них начинают мучительно готовить себя к свободе, часто боясь ее больше, чем саму тюрьму. Особенно те, кто совершил тяжкое преступление - убийство.

Из Евангельских заповедей мы знаем о неотвратимости наказания за любой вид греха. Давайте пристальнее посмотрим на тех, кому уготован юридический "камень на шею". Дорогие читатели, я не преследую цель вызвать у вас слезливое сочувствие, повсеместное прощение, искусственную жалость, совсем нет. Заключенные - это такой народ, где даже самые падшие и грешные не терпят к себе подобного отношения, пресекают любое заискивание и заигрывание. Суровый быт и образ жизни, в котором они оказались, ими переживается по-разному. Кто-то там становится еще хуже, и таких, к сожалению, немало. Кому-то это наказание идет во благо и вразумление. Хотя есть и такие, которые спекулируют своим положением, вызывают искусственную жалость, занимаясь откровенным попрошайничеством.
 

В подавляющем большинстве все, что рассказывается об этом нашему обывателю, при детальном рассмотрении выглядит или не совсем так или совсем не так. Особенно о самой сложной, тягчайшей теме, которой является смертная казнь и причинах, приведших к этому преступлению. В одной из глав вы познакомитесь с судьбой человека, приговоренного к такому наказанию. Об этом мне рассказали его родители, осознавшие свой тягчайший грех в том, что беда к ним пришла после того, когда они откупили сына от армии и какие от этого произошли изменения в их жизни. Поразительно, что по окончании нашего долгого разговора, мать этого заключенного произнесла те слова, которые и стали названием книги: "...Это у нас длится из рода в род..."
 

Одна из глав, "Помози ми...", - это рассказ о судьбах военнослужащих, которые достойно выполняли свой воинский долг, защищали государство, порой в полном смысле грудью, получили тяжелые физические и духовные ранения. Но по возвращению домой оказалось, что нашему государству многие из них не нужны. И загуляли эти бедные души по России в поисках своей справедливости, каждый своим путем. Ко всей беде некоторых, дорога привела их в тюрьму, но видимо, в том был Божий Промысел, ибо попав в тюрьму, эти ребята впервые оказались... в храме. Военнослужащие-заключенные, особенно участники войны, - это для государства вообще важная сфера для размышлений. Психика этих людей после войны наиболее чувствительная. Их духовное состояние, укрепленное войсковым товариществом, взаимовыручка, искренность, нетерпимость к фальши и обману выделяет их среди остальных заключенных. Непросто складываются их отношения, особенно офицеров с тюремной администрацией, которые также являются офицерами. Введенное понятие "афганский и чеченский синдром" - это "удачная", безобразная журналистская находка, где фронтовики выставляются дикими и необузданными, не способными управлять своими эмоциями и чувствами. Надо сказать, что такой вид оскорбления участников войны со стороны прессы и ТВ подходит под статьи Уголовного Кодекса, как клевета и унижение достоинства.

Из письма осужденного военнослужащего:

"...Я верю, что пройдут годы, и мои родственники вспомнят о своем брате-неудачнике. Им желаю только одного: пусть им будет, если не лучше, то по крайней мере не хуже, чем сейчас. Я боюсь только одного: не дождавшись срока освобождения - умереть на чужбине, где глаза закроет неродная рука, и не поставят крест. На наших могилах вообще не ставят крестов. Так хочу лежать рядом с мамой и отцом. У нас в камере поставили телевизор. Кто-то пожертвовал, да и администрация, видимо, похлопотала. Смертники ведь тоже болеют за "Спартак". Так вот, мой дружок по нарам, которому сидеть еще очень долго, однажды по "Новостям" увидел родную деревню и повесился от тоски. Меня в моей печали поддерживают такие же, всеми брошенные. Да я и не ропщу... Сейчас апрель. У природы свежий воздух. Тебе известно, какой цены свежий воздух утра? Ты знаешь цену слову? Доброму слову. За него, одно в день, я готов переоформить в подарок квартиру. От одного доброго взгляда в мою глухомань исчезает запах параши в углу. В Чечне я служил в разведке. В 95-ом. Чеченцы нас с Серегой называли "черной тенью". Когда вспоминаю своих ребят, будто свежею... Знаешь, как худо сидеть много лет при постоянно горящей лампочке, не выключающейся ни на секунду. Но однажды она погасла. Отключилась электростанция. Это был, видимо, Божий Промысел на наше нытье. Камера погрузилась во мрак. И мы оцепенели. Это длилось около часа. А может, вечность. Когда свет загорелся - мы не узнали друг друга. Мы будто на глазах постарели. Теперь я говорю: лучше век при таком свете, чем минуту во тьме. Свет, хоть и тусклый, а все Божий. Я уже ползал в жизненной темноте своим умом - оказался на нарах. На воле я хотел быть большой "шишкой", в результате получился внушительный синяк. Теперь молюсь, каюсь и, знаете, рассасывается... Когда-то своими поступками я создал свое частное искусственное солнце. Оказалось, что все было мраком. Нас тут четыре человека. Мы делимся тем, что есть. Однажды один сказал: Послал бы Господь хоть какую-то возможность услышать голос своего ребенка... Когда мне зачитали смертный приговор, я несколько дней привыкал к смерти. А однажды ночью сдал окончательно, упал на колени и начал выть, как собака: "дурак... дурак." И вдруг услышал голос: "Терпи!" Мое состояние описать не возможно. Кожа покрылась пупырышками, как горошинами. Я просидел онемевший не помню сколько. Через полгода меня пересудили по моему делу и смертную казнь отменили... Мой сокамерник рассказывал, как он внезапно бросил наркотики. Когда у него еще на воле начиналась "ломка", за стеной в соседней комнате, внезапно начинал крутиться и плакать шестимесячный сын. Он был поражен этим так, что внезапно отошел от наркотиков. Родные и близкие отказались от меня, да я и не жалуюсь. На их месте я поступил, наверное, точно также. Такая плата за свои ошибки. Единственной, кому я был нужен - своей маме. Но она умерла. И, просьба... Пришлите мне посылочку, просто пустую коробочку, чтобы моя душа согрелась от неизвестной мне души..."
 

Вот чего нам не занимать, так это грехов. Читатель, помолись при случае за раба Божьего, сержанта, грешника Анатолия, с сокамерниками.

По мере вникания в тюремную тему, я признал, что война за людские души, которая сегодня ведется в государстве, пострашнее, чем война физическая. Более изощренная, циничная, наглая, жестокая, поражающая не отделение и полк, а весь род. Тысячи родов. Срубается не "ветвь всякого древа, не приносящего плода", вырубаются целые родовые сады. В тюрьмах порой сидят уже не кто-то из семьи, а целые семьи: муж, жена, мать. А дети отдаются в приют.

Такое ощущение, что каждый год в государстве, темная сила пытается объявить годом хаоса и греха, но по мере усиливающегося покаяния людей, упорство нечисти тупится и разбивается. В тюрьмах стали происходить неприметные для мира поразительные моменты от силы Божией. Буквально из ничего возрождаются бывшие и рождаются новые храмы, в которые медленно, порой с трудом преодолевая свою немощь, потянулись заключенные всех рангов уголовной иерархии, чтобы первый раз в жизни робко поклониться, а значит попросить прощения за содеянное. Нередко эти люди названные на воле общественным мнением отпетыми бандитами, "опущенными", стесняясь и смущаясь, но с надеждой и крохотной начальной верой неловко ставят свечи Всем Святым. Чтобы такое увидеть стоит ехать за сотни верст.
 

Из писем осужденных:

"...До меня в этой камере сидели двое заключенных. Оба осужденные на двадцать лет. Они почти одновременно умерли через три года. Их "съел" туберкулез. Хотя нас здесь кормят не особенно хорошо, но все же продуктового голода нет. Эти мужики в своих письмах просили им что-то прислать, но наверняка не лакомство... Им просто никто не ответил. Как и многим другим. В конце у одного из них всегда была приписка. Он смущенно просил какую-нибудь книжку про любовь и открытку Валаамского монастыря".

"...Маленький кусочек моего окна выходит на закат... Это, наверное, единственное, что я заслужил видеть в конце своей жизни. Закат можно видеть только несколько минут. Он бирюзово-изумрудный с кровавой каемкой у земли. Ты когда-нибудь видел бирюзовый закат? Я только и живу тем, что жду его круглые сутки. Вот уже шесть лет. И, наверное, всю оставшуюся жизнь. Мой закат будет не такого цвета. Я даже знаю какого. Очень грязного. Мне 52 года. Из них я пятнадцать лет отсидел в тюрьмах... Я никогда не был в храме. Не знаю, как правильно подходить к иконе и ставить свечу, но после вынесения мне смертного приговора, я понял: не надо быть умнее Бога..."
 

Что такое тюремное заключение? Это своего рода юридическая епитимия, когда человека, согрешившего в миру, изымают из этой среды и заключают на определенный срок под стражу, чтобы он осознал свой проступок, излечился духовно и вышел в мир окрепшим, полезным обществу и близким. Так должно быть. Так хотелось бы. Но в действительности все далеко не так. Более трагично и прискорбно. Невозможность реализации этого замысла в том, что в семнадцатом году, из мест заключения государственным решением (!) убрали священников, уничтожили Божьи храмы. И все стало с ног на голову. "Свято место пусто не бывает". И Закон Божий был немедленно заменен "законом" преступного мира. Ну и что делать? Ответ прост. Без священника и церкви все воспитательные действия безрезультатны и бессмысленны, как бы этого нам не хотелось.

Как-то один следователь поделился со мной своими наблюдениями, в которых он пришел к поразительному открытию. Он даже готовит на эту тему очень серьезные исследования. Суть в следующем. Он открыл, что после Причащения, значительно возрастает процент дознания при следственных действиях, более умело происходит допрос обвиняемого. У него уже есть два случая, когда обвиняемые сами помогают вести дело, а те, которые сопротивляются этому, начинают быстро путаться и признаваться. Он также заметил, что суд духовный за преступления часто наступает гораздо быстрее, чем юридический. Евангелие - это уникальный базовый духовный детектор лжи., по сравнению с которым все применяемые до сих пор следственные способы блекнут. На его основе можно с большим процентом точности определить мастерство следователя и хитрость любого уголовника.

"Вор должен сидеть в тюрьме", - любят многие повторять вслед за известным киногероем. В действительности, этого не достаточно. Тюремное заключение без духовного покаяния - это преступное и бездарное использование бюджетных средств. При собеседовании с заключенными по благословению священника и с упором на Евангелие, они нередко становятся мудрыми собеседниками, чему удивляются сами и часто высказывают просто крылатые, поучительные фразы. Один вообще заметил, что после таких разговоров у него надолго свежеет мозг, и он какое-то время даже стесняется ругаться.

"Во все времена рост преступности совершенно справедливо связывали с падением нравов. Это настолько очевидно, что даже не обсуждалось". Преступление, как грех, срока давности не имеет, если оно юридически не наказано и духовно нераскаянно. Оно переходит, как нарастающая инфекция, из рода в род. Не случайно возник СПИД. В действительности название этой болезни звучит так: синдром приобретенного иммунного дефицита морали. И если человек погрязает в нераскаянных грехах, то иммунный дефицит морали перерастает в иммунный дефицит физический.

Государственный закон тогда начинает действовать, когда он на деле показывает любовь к человеку. Сегодня это в подавляющих случаях не так. Возможно ли ликвидировать преступность уничтожив главного преступника? Нет. Не возможно. При уничтожении главаря, бандгруппа только на какое-то время снижает свою активность. Не секрет, что на сегодняшний день в некоторых тюрьмах существуют своего рода "институты" по подготовке соответствующих выпускников для преступного мира, а на книжных развалах можно найти полные учебные пособия для начинающих бандитов. Все это происходит совершенно безнаказанно, без всякой опаски.

Затронем и очень болезненный, вечно спорный для обеих сторон фактор, как противостояние представителей закона с осужденными. Постараюсь показать некоторые причины этого, где правда бывает с обеих сторон. Вот только Истина одна, но в гневе ее почти никто не видит.

Я спросил у одного уважаемого священника: "Если сегодня все исповедальные грехи рассмотреть юридически, то сколько человек можно привлечь к уголовной ответственности?" Священник ответил: "В той или иной степени - всех". Другой священник сказал: "Если анонимно опубликовать грехи любого прихода, то вполне вероятно, что заключенные, прочитав их, воодушевятся оттого, что они не самые худшие". Нам, зачастую с пренебрежением смотрящим на тюрьму, надо еще задуматься: настолько ли мы чище заключенных? Наша брезгливость и презрение к оступившемуся - это своего рода дерзновенное зарекание "от тюрьмы и от сумы".

Тюрьма - это землетрясение души, попущенное Богом, в эпицентре которого оказываются родные, близкие, знакомые, а порой и случайные люди. Последствия от этого могут быть не такими болезненными, если у нас хватает мужества осознать свою вину. Тогда на месте порушенного создается новое крепкое духовное здание.

Сегодня навязчиво культивируется такое понятие как "общественное мнение". С помощью такого абстрактного мнения неведомых людей наблюдается проведение в жизнь таких юридических законов, которые могут в скором времени развернуть государственную политику в сторону полного разложения. Вообще, общественное мнение вещь крайне опасная. Оно практически всегда основано на эмоциях, нередко искусственно подогретых заинтересованными в этом людьми, всплеске взрывного негодования над тем событием, о котором мы имеем весьма смутное представление. Неспроста в СМИ есть раздел "Слухи", а попросту дезинформация в целях паники и хаоса. Этот вид "деятельности" стал стремительно внедряться и в теле-новости. Такая практика смело подходит под статью "терроризм", "бандитизм", "разжигание национальной розни", влекущая физическое и духовное уничтожение общества. Государственная политика, не основанная на Евангельских законах, - безумие. С помощью "общественного мнения" разрушаются государства, их оборонительные доктрины и вооруженные силы, стирается графа о национальности в гражданском паспорте, узаконивается преступность. По опросам "общественного мнения" почти ежедневно кромсается уголовный кодекс, что сводит на нет любую попытку граждан быть законопослушными. Изматывается работа всех правоохранительных органов. И главное: для преступности создаются уникальные условия, чтобы как сказал мне один "авторитет" мы вместо Президента назначили "смотрящего государства".

Состояние сегодняшней истерзанной психики людей таково, что они зачастую творят, не ведая о последствиях. Сегодня остро встает вопрос о снятии моратория на смертную казнь. На имя Президента подаются воззвания. Среди подписавших такие бумаги - артисты, психологи, бизнесмены, представители шоу-бизнеса и многие другие. Но кто эти люди? И что они делают? Артисты успешно снимаются в роли воров, бандитов, сутенеров, возводя их в романтических героев.. Психологи не берут за основу в своей работе Евангельские заповеди, бизнесмены нередко занимаются сомнительными видами деятельности, а немалое число представителей шоу-бизнеса имеют основной доход от пропаганды проституции, гомосексуализма, растления малолетних и многого другого. Так чего могут стоить мнения и воля людей, сеющих грех?

Затронем понятие "вменяемость". Человек вменяем настолько, насколько он сердцем вменяет Бога. По мере отхода человека от Него, вменяемость угасает, плавно перетекая в невменяемость духовную. Надо признать, что это относится и к тем людям, которые составляют закон об уголовной ответственности. Вынося приговор преступнику, государство тем самым показывает, как оно заступается за обиженного, и что немаловажно, как желает помочь оступившемуся.

Сегодня очень много говорится о различной мафии: итальянской, американской, чеченской, русской... Но при всем этом будто заученно повторяется, что у преступности нет национальности. Нет, подождите, так есть национальность у преступности или нет? У Масхадова... Басаева... Гитлера... Ленина... Баумана... Войкова???

Братья и сестры, здесь мы дошли до некоего тайного смысла. Действительно во Вселенной есть Лицо, которое не имеет национальности. Это Иисус Христос. "Во Иисусе Христе нет национальности", - гласит апостольское изречение. Вот в этом и кроется суть этой мысли. Ибо общество с ненавистью распинавшее Иисуса Христа на кресте рядом с двумя разбойниками, тем самым желало прировнять Сына Божиего к преступникам.

Люди, которые сегодня повторяют фразу об отсутствии у преступника национальности, чаще всего не вдумываются в ее значение. Но безусловно есть те, которых это выражение питает и греет. Конечно, само утверждение об отсутствии национальности у преступника не могло взяться ниоткуда. Из него, в частности, последовало такое понятие как международный терроризм. Оно ввелось для того, чтобы дать мировые полномочия определенной группе людей, именно для осуществления террора над всем миром. Примером являются действия США.

К слову поясню: ни один представитель уголовного розыска не начинает следствие без изучения национальности преступника и свойственных ей особенностей. Если национальность неизвестна, ее быстро определяют по почерку преступления и в зависимости от этого строят план следствия.

Поэтому надо, наконец, протрезветь и внятно сказать: у преступности всегда была, есть и будет национальность. Каждый человек принадлежит какой-то национальной родовой ветви. Не надо этого термина стесняться и пугаться. И всякий произносящий надуманную фразу об отсутствии национальности у преступника, сам внутренне отрицает это выражение. Признание национальной природы преступника ни в коей мере не унижает и не оскорбляет личность. Уроды есть в каждой семье. Полиция всех стран имела и имеет досье, учебники по действиям против преступников именно по национальным признакам. Ни в чем не повинных людей не бывает. Грешны все. Если мы так лихо будем давать пафосные наклейки, то через несколько часов на Земле вообще не останется ни одной национальности.

Поэтому не стоит использовать утверждение об отсутствии национальности у преступников в политических целях. Таким образом, не наладишь отношения ни между странами, ни между народами. Человек человеку перестает быть врагом только тогда, когда обидчик просит прощения у обиженного. Никогда не будет между ними примирения, если вышло постановление прави-тельства любого государства "О примирении в связи с тем-то..."

Уголовные Кодексы Российской Империи и Российской Федерации заметно разнятся. Первый составлялся, основываясь на Евангелие. Но после 1917 года были написаны новые законы. Новая Конституция провозгласила, что Бога в России нет. Вот тут и произошел страшный духовный, а, следовательно, юридический перекос. Согласно постулатам советских Конституций человек был лишен права быть православным и, следовательно, преступниками были все, находящиеся во Христе. Не стану детализировать этот период, он всем хорошо известен.

В своих поездках по местам заключения я встречался с разными людьми. В одном месте познакомился с Михаилом Петровичем Потаповым. Почти полжизни он отсидел в тюрьме. Встреча началась со спора, а расстался я с ним с сожалением. Откуда он родом - не помнит, родителей не знает. От себя могу сказать: поразительной мудрости человек, с очень поучительными мыслями при неспешном осторожном разговоре.

- Откуда родом, Петрович? - допытывал я.

Минутное молчание старика, глубокая затяжка "Беломором".

- Родом? - переспросил он. - А из Храма...!

После последнего освобождения Петрович прижился в зоне - пригрел его батюшка при тюремной церкви. Да и начальство не пожалело, что приютило старика. Сколько его помнят, все в одних и тех же армейских брюках, солдатских сапогах, в подаренной кем-то из администрации гимнастерке и тюремной фуфайке. Удивительно трудолюбивый и аккуратный старик.

- Знаешь, где я умный стал? - тихо покуривая, спросил он меня. - На кладбище, когда моего дружка Веньку отпевали. В 60 лет помер. Убили Веньку ночью блатные за лишнее слово. - Петрович долго сосредоточенно молчал. - Вообще, слово - дорогая вещь. Вот стоял тогда у могилки, глядел на батюшку, на Веньку-покойника, и понял, где бы нашего русского мужика не носило, где бы мы по дури своей не кувыркались, а все одно заканчиваем под крестом и при батюшке. С церквей кресты посносили, а на кладбище так и не смогли. А знаешь, кто такой "авторитет"? Пахан, то есть? - продолжал он.

- Нет, - говорю.

- Это сатана. А все остальные, и мы, зековские паханы, придуманные от гордыни, все до одного у него в шестерках. Как зажил своим умом, так под беса и попал. Мне надо было сорок лет отсидеть, чтобы до этого дойти.

Помолитесь за старика, люди добрые, за фронтовика с 1-го Белорусского, умудрившегося в своих тюремных скитаниях сохранить две медали "За отвагу". Он так просил. Мне почему-то кажется, что он прочитает эту книгу, и будет украдкой вытирать глаза. Ему крайне редко говорили от чистого сердца: "Желаем тебе здравия, Михаил Петрович".

А вот от людей "высокого уровня", имеющих отношение к правосудию, удалось мне услышать немало конфузного. С одним из них после разговора о воспитании в колониях дошли до Евангелия. И вот что заявляет мне высокопоставленное лицо: "Я внимательно изучил Евангелие... И ничего особенного там не нашел". Другой в подобной беседе сказал: "Надо еще проверить, как соответствует Евангелие Закону РФ". Вот так. Ни больше, ни меньше.

Вся наша жизнь состоит на первый взгляд из путаных вещей, но при осмыслении понимаешь, что это совершенно последовательная жизненная цепь события. В этом меня еще раз убедил один заключенный, осужденный на долгий срок:

- Я думал, что все нечистое, творимое мною, останется вечной тайной. Даже фразу полюбил "коммерческая тайна". Дурак. Это для нас наша деятельность тайна, а на небесах это явная явь. Все закончилось тем, что мою "тайну" оценили в двенадцатилетнюю явь. Жена сказала, что когда мне зачитывали приговор, у меня так тряслись поджилки и так побелело лицо, что это заметил даже судья. Просто я боялся, что меня расстреляют.

И вообще о женах. О женах заключенных. Они нередко переносят такие духовные потрясения, которые мужчинам выдержать или сложно или невозможно. Впечатляюще прозвучала фраза из уст одной уставшей от невзгод женщины, оглушенной приговором мужу о пожизненном заключении: "Он сидеть будет вечно, а я буду вечно его ждать. Любого. И вы люди не судите меня и примите такой".
 

Из писем заключенных:

"...В зале суда перед оглашением приговора я чувствовал лишь душевную пустоту, безысходность. Знал, что будет, но в голове это еще не укладывалось. Самое страшное для меня было то, что я ничем не могу помочь родителям и своей семье... Мой сын, которому сейчас уже 17 лет, на свиданиях выговаривает мне за совершенное мною преступление. Ему живется из-за меня нелегко: и в школе, и во дворе дома, у товарищей ему говорят, что он сын преступника... Много обид и оскорблений приходится ему выносить. Вот так получается. Преступники-то мы, а за сделанное нами страдают наши матери, жены, дети. Лучше бы меня расстреляли, и я бы не испытывал таких ударов судьбы... Пришлите мне фотографию вашего храма, а если можно и других. Я ведь к открыткам и фото красивым отношусь также, как сорока к блестящему... Вот посмотришь, бывает, на купола, на цветы, на животных, и теплеет на душе. 12,5 лет вокруг лишь решетки да бетон, одна серость. А впереди еще столько же. У нас вот сейчас в окно виден ненадолго восход солнца. Представляешь, восходит новая жизнь. Вот, где красота. Для меня эти минуты дороже богатств Центробанка..."
 

Все, о чем мы сейчас говорим, напрямую касается семьи. Семья - это микрогосударство, и ее духовное здоровье, а вследствие этого и физическое, является делом государственной важности. Но прогрессирующий духовный терроризм, вываливающийся из всех видов источников, всерьез изматывает ее, порой вплоть до уничтожения. Если из семьи уходит отец - это трагедия. Если мать - катастрофа.

"...До того, как меня доставили на чтение приговора, я думал, что я очень сильный и смелый человек, хотя чувствовал, что меня ждет "вышка". Но потому, как шел судья, каким тоном он взялся читать приговор, я понял, что меня расстреляют... Больше всего я боялся не самого расстрела, а его ожидания. И придумал, что сразу, как об этом скажут, перегрызу себе вены. По мере того, как я слушал чтение, мне становилось плохо. При словах "...к смертной казни..." я потерял сознание. Врачи откачали меня прямо в зале суда. Потом, когда меня доставили в камеру, я долго не мог говорить, к тому же временно оглох и за месяц сильно облысел... Мне сидеть почти всю жизнь. Я убил человека в автобусе за то, что он на меня брезгливо смотрел. Тогда я ехал домой после двух смен на заводе, и от меня сильно пахло мазутом. Мне было очень плохо, так как нам семь месяцев не давали зарплату, и я не знал, что сказать жене... Я оказался очень слабый человек. Теперь я это понимаю. Моя мама умерла, когда мне было пятнадцать лет. Отец стал водить домой других женщин. Они были всегда пьяные, учили меня материться и рассказывать нехорошие анекдоты. Меня угнетало, что они спят на маминой кровати, берут ее вещи. Когда пятая или шестая женщина надела мамино пальто - я ушел из дома. Отец меня не искал... Жена обещала ждать меня, но после первого свидания, по тому, как она прощалась, я понял, что она никогда не придет. Из-за моей внешности мне дали нехорошую кличку. Меня это сильно мучило. На воле я смеялся над теми, кто ходил в церковь. Теперь в неволе постоянно хожу сам. Меня там никто не обижает, батюшка называет по имени. У каждого на земле есть свой "пятачок" для души. Для меня им стал тюремный храм. Тело в тюрьме, душа - в церкви. Простите, я каждое предложение пишу с перерывом. Стесняюсь сказать, что плачу. А зовут меня Максим".
 

Как-то жизнь меня свела с одним вором. Его судьба выглядит большим уроком для многих. Он, не скрывая свои преступные регалии, работал в одном из министерств. В сегодняшнее время такое возможно. На государственные деньги построил себе огромный особняк и ...у него обнаружилось тяжелое заболевание крови. Сейчас он, оставшись без бывших дружков, которые бросили его, продал почти все, что имел за кровь для переливания, которую ему привозят из Европы. От былого богатства осталась только завалинка. Поучительны слова этого осунувшегося, внешне серого человека: "Знаешь, что меня спасает? Я как-то вспомнил, что однажды от внезапной необъяснимой жалости, которая была вообще мне не свойственна, подал приличную сумму матери солдата, тяжело раненного в Чечне. Это было глубокой осенью, вечером, когда я проезжал мимо одного госпиталя. Она стояла на остановке, уткнувшись лбом, и плакала. Что-то заставило меня остановиться. Меня тогда обожгли ее обреченные глаза. Теперь, когда мне стало плохо, я постоянно прошу эту безымянную женщину о помощи, и мне становится легче..."

Каждому человеку при рождении дается талант. И когда приходит его "час икс", он за этот талант отчитывается. Кто-то говорит: "Боже, я возвращаю тебе этот талант крепкими здоровыми детьми и внуками..." Другой возвращает воинский талант званием Героя России за спасение людей и Отечества. Третий стал священником и покрестил сотни человек. Четвертый возвратил талант званием простого участкового милиционера, закрывшего собой своего подчиненного сержанта милиции в схватке с бандитами.

А вот пятый стал вором в законе, построил несколько казино, сбил с жизненного пути сотни людей. Никто из представителей преступного мира не рискнет во время суда или своей предвыборной кампании сказать: "Главная задача моей жизни - уничтожение правоохранительных органов". Духа не хватит. Значит, это фальшивый талант. И у власти есть богатая практика, как эту фальшивую "купюру" изымать и обезвреживать.

К таланту относится и культура. Кино, театр, литература и т.д. То что в ней творится сегодня можно назвать "скрещиванием" греха. От этого рождается духовная дрянь. В сегодняшней культуре в подавляющих случаях "из одного металла льют медаль за бред, медаль за блуд". Фильмы о вреде греха показывают так, что грешить хочется еще больше. После просмотра телепередач и чтения литературы невольно появляется мысль, что в наше время быть воспитанным человеком просто неприлично.

Свобода слова и свобода мерзости - это не одно и то же. По моей просьбе один юрист дал оценку некоторым сегодняшним телепередачам. Результат получился ужасающий. Подавляющее большинство из них подходит под статьи уголовного кодекса не за абы какие-то мелковатые преступления, а за следующие: незаконное собирание и распространение сведений о частной жизни человека; пропаганда мошенничества; унижение национального достоинства и разжигание национальной розни; пропаганда кражи, контрабанды, незаконного предпринимательства; пропаганда национальной и религиозной вражды; пропаганда развратных действий и сводничества, вовлечение в проституцию. Самое поразительное, что вся это транслируется по государственным телеканалам. А о печатной продукции и говорить не стоит.

По тому, какова культура, судят о здоровье нации и государственного руководства. Слабость власти и заключается в том, что показ греха разрешен Законом, а затем граждан, особенно молодежь, увидевших это зло и повторивших его в реальности, этим же Законом и судят. Значит, нужно менять законы и судить не только совершившего преступление, а и того, кто спровоцировал человека на преступное деяние.
 

Из письма заключенного:

"...Вообще-то зеки каются очень осторожно. Боятся. У многих встреча со священником происходит первый раз в жизни, и речь от этого скупая,выверенная. Мы тщательно подбираем слова. Но, если начинаем доверять, то от всего сердца. Однажды мой друг в конце исповеди эмоционально и искренне выпалил: "Батюшка, я умру за тебя!" Мои грехи я называть при всех не решусь никогда. Опасно. Иначе те, кто услышат, возгордятся, какие они чистые. Но это шутка. Я знаю, что в свой последний час, мусульмане падают на колени и совершают намаз. Русские мысленно просят: "Господи, помилуй..." Я знаю случай, когда однажды под видом переодетого священника пришел следователь, но заключенный- смертник это определил мгновенно и едва не забил лукавого... Интересно, почему по Закону Божьему люди учатся жить, а Уголовный Кодекс боятся и ненавидят? Может, потому что УК написан такими же грешниками, как я?.. Из-за отсутствия священника мы часто каемся своим родителям, а у кого их нет - иконам. Просто суд наше покаяние никогда не учтет... Наши зековские песни особенные. Это воет наша истоптанная, грешная, проклятая всеми душа. Внешне мы бравируем, но на деле тоска и пустота. Жаль, что молодые на воле этого не понимают. Нас в камере трое. У всех большие сроки. Видимо, это Божий промысел. Первые недели мы бесились, ненавидя друг друга. Потом смирились, сейчас живем очень мирно, даже ухаживаем друг за другом. На нас любил в глазок смотреть один надзиратель, как в кино. Но Слава Богу, администрация сочувствует нам, и его убрали. Стало легче. В миру я был качок - мастер спорта. Здесь понял, что не в то вложил свою жизнь..."
 

Братья и сестры, мы подошли непосредственно к самой сложной теме в мире - к теме смертной казни. Мера наказания во все времена всегда не устраивала ни одну из имевших к этому отношение сторон - ни потерпевших, ни пострадавших. Главная тяжесть смертной казни - в ее ожидании. Расстрел отличается от ада тем, что он происходит, как физическая кара довольно быстро и один раз. В аду же казнят вечно.

К сожалению, ко всей трагичности сегодня многих людей интересует уже не справедливость наказания, а КАК это будет происходить. Должен сказать и предостеречь, смертная казнь - это очень суровый акт. Человека лишают жизни. И за исполнение этого приговора несут серьезнейшую духовную и юридическую ответственность все: от следователя до Президента. Особенно велика ответственность Президента, взявшего на себя главное бремя - своей рукой осознанно разрешить казнь человека. Генеральная сложность данного решения состоит в единственном пункте: СООТВЕТСТВУЕТ ЛИ ТАКОЕ НАКАЗАНИЕ СОВЕРШЕННОМУ ПРЕСТУПЛЕНИЮ, И ВСЕ ЛИ СДЕЛАЛО ОБЩЕСТВО, ЧТОБЫ СПАСТИ ЭТУ ПАДШУЮ ГРЕШНУЮ ДУШУ. Ошибка здесь непоправима, как у сапера на минном поле, ведь от наказания должна быть польза, а не зло. Но, увы, такие ошибки были. Так, перед тем как казнили известного А.Р. Чикатило, был ошибочно казнен Александр Кравченко. Государство к нему оказалось немилосердным, хотя он подавал прошение о помиловании.

Исполнение приговора производят люди, внешне от нас ничем не отличающиеся. Если сказать образно - это "хирургическое вмешательство", которое исполняют люди особого рода, призванные законом удалить из общества "злокачественную опухоль". Не следует давать никаких уничижительных характеристик людям, имеющих непосредственное отношение к исполнению смертных приговоров. Это наиболее секретная должность в государстве. Очень мудро, что она тщательно сокрыта от глаз нездорового любопытства. Эта служба своей тайны не раскроет никогда. Давайте только представим: вдруг мы узнаем, что наш отец, сосед или человек в нашем подъезде является исполнителем... Последствия будут ужасающие - и для нас, и для него.

Зрелище самой казни настолько отвратительное и шоковое, что при всей нашей искусственной браваде "да я бы его..." - это сделать сможет далеко не каждый человек. Такая нехорошая бравада тоже имеет тяжелые последствия. Чудовищный удар по моральному состоянию людей наносит публичная демонстрация казни, как это делается в США, Китае, в некоторых мусульманских странах. В нашей стране также есть желающие последовать их "примеру". Сегодня начала появляться практика показа под видом убедительных доказательств документальных кадров о казни бандитами своих жертв. Расцвели поганые, дурманные передачи о преступности, где под предлогом "хочу все знать" учат души привыкать к злу. Надо трезво, ясно осознать: никогда в семье, где есть безумные родители, не будет здорового потомства. Ростки кипятком не поливают.

Однажды одному перспективному актеру из Европы предложили сыграть роль преступника, которого казнят. Он вначале попросил показать ему, как это выглядит на самом деле. Включив видеокассету, актер не смог досмотреть видеосъемку до конца, и навсегда оставил свою профессию. Свое решение он объяснил так: смерть, как и рождение, человеку сыграть не дано, это вне нашего разума и сил. Все попытки изобразить смерть являются неуклюжими домыслами и личными галлюцинациями, несущими тяжелейшие родовые последствия. Нужно признать, что это один из немногих актеров, сохранивший таким поступком духовный разум и здравие.

Из откровения бывшего смертника:

"...Когда-то я имел отношение к кинематографу... У меня есть мечта. Когда-нибудь снять документальный фильм из двух минут. Первая минута, где мы погрязаем в золоте и разврате и как ведем себя при этом. Вторая - как мы ведем себя в последние секунды перед расстрелом. Уверяю всех : от этих кадров вразумилась бы не одна падшая душа... Я стал умнеть в ожидании казни, которую ждал много месяцев... Конечно, в действительности этот фильм снять нельзя. Его смысл в том, что в этот миг надо показать глаза, а для этого придется открыть лицо. Не дадут. Может и правильно. Не себя жалко. Мать. Она этого не переживет, а для моих близких наступят черные дни. Их изживут. Еще прошу вас: не плюйте на тюрьму. Здесь не все подонки. А лучше поставьте за нас безымянную свечу. В миру я Василий..."
 

В России к смертной казни на протяжении многих веков всегда было разное отношение - ее то применяли, то отменяли. Я не буду приводить эти примеры. Об этом много и достаточно толково написано. Просто скажу: покой общества зависит не оттого, казнить или миловать, а от здравой духовности. И ни от чего больше.

"...Этого парня с "разноцветной" фамилией доставили в камеру ожидания казни вскоре после суда, на котором на вопрос судьи: "Зачем убивал?" - он ответил: "Я самосовершенствовался". Он показывал в камере язык, корчил рожи. Офицеры следственной группы, не сговариваясь, сказали: "Никогда еще не приходилось видеть такую мерзость". Осознать свой грех этому заключенному непросто. Он был сирота при живых родителях. Мать - алкоголичка с пятнадцати лет, а кому и семи официальных отцов он принадлежал, выяснить было невозможно".
 

Из откровения прокурора, вынесшего смертный приговор:

"...Было неспокойно после суда... Сразу стали мучить раздумья. Это серьезно проявилось на моем душевном состоянии... Самоистязания закончились тем, что я впервые в зрелом возрасте пришел к батюшке и покаялся. Надо сказать, что для меня это был трудный шаг... После долгого разговора со священником, мучения постепенно отпустили меня. Но впоследствии подобного вида деятельности я стал категорически избегать... Однажды при чтении Указа о помиловании осужденный находился в таком состоянии душевных мук, что, видимо, принял его за Указ о расстреле и умер от разрыва сердца. У моей знакомой, которая вела подобное дело, все закончилось тем, что произошел выкидыш... Надо вообще беречь женщин от такого рода дел. Для кого-то первое слово было Бог... Для другого мат, муки, и все одно в итоге - Бог..."
 

Для исполнителей приговора осуществление смертной казни - это тяжелейшее испытание. В момент подготовки и исполнения приговора у всех исполнителей наблюдаются неадекватные психические изменения: замкнутость, ухудшение зрения, сбои в дыхании, а после - нередко наступает тяжелейшая депрессия, трагедия, влекущая самоубийство. У меня была однажды встреча с человеком близким к исполнению. Он коротко и глуховато пояснил это так: "Не кому было в то время излить горе с души... Сгорали сами в себе. Не знаю, как другие, но я за несколько минут до приведения приговора в исполнение будто не своим языком говорил: Господи, помилуй..."

При вынесении любого судебного решения, даже самого простого, все имеющие к этому отношение люди должны осознавать, что они не меньшие грешники, чем подсудимые. Нельзя брать на себя роль непогрешимого судьи. Ибо только Суд Божий окончательный и обжалованию не подлежит. Мечтаю, чтобы судья был духом здоровее обвиняемого и обладал высокой нравственностью.

Вы спросите, а как быть с Басаевым и ему равными? Я скажу от себя. Они должны быть осуждены по законам военного времени с безоговорочным приговором к смертной казни. Для такого рода преступлений нужна именно такая статья в Уголовном Кодексе. Если государство не карает за преступление в соответствии с его тяжестью, то люди, не удовлетворенные судебным решением, мстят сами.

Нелишним будет сказать о правильности важнейшего пункта в УК, в котором говорится о порядке исполнения смертной казни. Вот как он звучит: "Администрация учреждения, в котором исполнена смертная казнь, обязана поставить в известность об исполнения наказания суд, вынесший приговор, а также одного из близких родственников осужденного. Тело для захоронения не выдается и о месте захоронения не сообщается". Для такой практики есть более чем серьезные основания, так как горький опыт показывает, что к местам захоронения преступников нередко начинаются нездоровое "паломничество". Или же свершается шумное политическое надругательство отдельными обиженными, что приводит к настоящей войне между кланами.

Следует напомнить миру, какая кара настигла предателей Родины, совершивших преступление во время Великой Отечественной войны. Подчеркну, что суд Военного трибунала по данным делам действовал небывало грамотно и безупречно. Приговоры над изменниками Родины в количестве 11 человек были приведены в исполнение через повешение 18 июля 1943 года в 13 часов в городе Краснодаре в присутствии более 30 000 человек. А 19 декабря 1943 года подобная казнь была исполнена над несколькими немецкими оккупантами и предателем Булановым. Впервые на место казни были приглашены представители отечественной и зарубежной прессы. Казнь была воспринята народом со вздохом облегчения, ибо уровень жестокости немецко-фашистских захватчиков на русской земле достиг таких величин, что даже такая кара, по признанию народа, многих до конца не удовлетворила. Что касается Буланова, то трагичность его судьбы была в том, что он так и не осознал, насколько страшно осквернил свой род. Его близкие после его разоблачения не смогли остаться в этих местах и канули кто куда. Булановское древо сгнило и рассыпалось в прах.

В судьбе человека, осужденного по любой статье Уголовного Кодекса, не может быть только его личной вины. Если проследить преступление от "корня" до справедливого возмездия, то есть, от истока, "зачатия" греха до выстрела в камере исполнения, мы найдем на этой линии жизни огромное количество виновных прямо или косвенно. Поэтому не надо смотреть на узника со злобой ибо неведомо, кто по твоей линии будет сидеть в тюрьме за твои грехи. Земная тюрьма - это миллионное подобие ада, где вот так же томятся души наших поколений. Но у нас по сравнению с ними еще есть шанс - покаяние. Ни в коем случае нельзя лишать человека надежды на милосердие и прощение. Иначе это порождает еще более страшные действия. Милосердие поднимает на крыло и спасает душу, а если его нет, приводит к тяжелейшим последствиям целые поколения. Если нет надежды, то нарушается заповедь спасения через покаяние.

Почему перед казнью человек ведет себя, мягко говоря, неадекватно? Потому что мечется его нераскаянная душа. Мне рассказывал один осужденный, как он пережил смертный приговор: "Теперь я знаю, что такое душа в пятках... Это не вымысел... Это действительно так. Мои ноги вросли свинцом в пол. Но самое главное знаешь в чем? После приговора недели через две я ощутил, что у меня прошли три почти неизлечимых болезни..."

Рассуждать на тему тюрьмы надо с учетом слов Петра I: "Тюрьма - есть место окаянное, и работать тут должны люди твердые, добрые и веселые". Сложность тюремной службы такова, что порой поражаешься, как эти люди, при такой суровой жизни и лишениях, умудряются добросовестно исполнять свои служебные обязанности. Давайте на мгновение представим, что будет, если от жизненных невзгод забастует тюремная охрана, и заключенные вырвутся на волю?..

Я как-то разговаривал с одним человеком этой профессии. Он рассказал о весьма настораживающем наблюдении: "Сегодня законодательство приняло такую форму, что складывается ощущение, словно происходит целенаправленный, стремительный перегон максимального количества людей, особенно молодежи, через тюрьмы. Затем в нужный момент будет внезапно принят такой Закон, после которого произойдет быстрое накопление заключенных для тайного часа...Вроде 1953 года".
 

Братья и сестры! Приближаясь к завершению вступительной главы, вновь хочу сказать: тюрьма, при всей ее трагичности, - это Божий Промысел. Прихожане тюремного храма и мирского заметно отличаются друг от друга. Уровень отчаяния, страдания и духовного потрясения мирян блекнет по сравнению с таким состоянием у заключенных. Поэтому священник тюремный несет тяжелейший крест. Это, если хотите, воинский подвиг, битва за карабкающиеся из последних сил души. Тюремный священник должен обладать уровнем сострадания и терпения, равным горю его непростых прихожан. Нередко некоторые исповеди выслушивать настолько тяжело, что хочется сказать: "Тюремный священник - это высоконравственный и мужественный человек. Это лицо не только духовное, но и государственное". И если объединится тюремная администрация и Православная Церковь - это будет невероятное благо и для заключенных, и для служителей закона, и для всех нас.

Тюрьма - это всенародное горе. И молитва за этих грешников тоже нужна всенародная. Недаром церковные ящики пожертвований при местах заключения - самые полные в России, забитые до отказа. Хочу привести слова из Евангелия:

"...Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил:

- Если ты Христос, спаси себя и нас.

Другой же - напротив, унимал его и говорил:

- Или ты не боишься Бога, когда и сам осужден - на то же? И мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал.

И сказал Иисусу:

- Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!

И сказал ему Иисус:

- Истинно говорю тебе: Ныне же будешь со мною в раю..."

А завершить эту главу хочу словами одного молодого тюремного священника, которого заключенный спросил: "Батюшка, а что такое чудо?".

- Чудо? Чудо - это то, что ты принял сегодня Святое Крещение... И попросил прощения у отца с матерью, - ответил священник.

Братия и сестры, я всем желаю созидательного чуда, терпения, оздоровления духа, Божией помощи в наше непростое время и прошу ваших молитв.

С поклоном, раб Божий

Виктор Николаев
2.01.2003