Поэма

Всем, положившим жизнь святую

За Русь, за веру, за Христа,

Господь воздаст. Мы ж песнь простую

Им воспоём у их креста.

Мы царских мучеников имя

Достойно в должный час почтим;

А ныне честь, Христа во имя,

Елизавете воздадим...

Немецкая принцесса Элла

В семье духовной возросла,

Спокойный, кроткий нрав имела,

А в сердце мир Христов несла.

С цветами с детства по палатам

Ходила навещать больных

С родными сёстрами и братом.

Заботой утешала их.

В искусстве много преуспела,

Светилась дивной красотой.

Кисть портретистов не сумела

Воздать ей с должной полнотой.

Сам канцлер будущий желает

Вступить с ней в брак. Ему - отказ.

В обиде сплетни распускает

Он сгоряча... Но пробил час -

И русский князь снискал в ней друга.

За Русь Святую умерла.

Ведь там, в Отечестве супруга,

Любовь и веру обрела.

Жену в Россию князь увозит.

Обеспокоена родня:

"Там жизни праведных уносит

Террор! Убийства - среди дня".

Но путь их флагами украшен,

Цветами встретил их народ.

Террор же праведным не страшен:

"Без Бога волос не падёт".

И с первых месяцев их брака

Княгиня, юная жена,

К крестьянам ходит, по баракам:

Где смерть, там жизнь несёт она.

Четыре года - брак счастливый,

Но князь немного удручён:

Ведь он, столь долготерпеливый,

С супругой в вере разлучён.

Но ни единым жестом, словом

Не смеет выбор принуждать.

Лишь остаётся, под покровом

Святых, смиренно чуда ждать.

И это чудо происходит:

Поездка в Палестину. Там

Монарх Российский храм возводит,

А освящать - им этот храм.

И храм Марии Магдалины,

Что в Гефсимании восстал,

Пред нею оживил картины -

Земную миссию Христа.

Произнесла:"Я бы хотела

Здесь похороненною быть".

И там в княгине мысль созрела,

Что надо веру изменить:

"Ведь православие - живое,

Чтит Богородицу оно,

И, значит, Девой Пресвятою,

Самим Христом освящено".

Не понял род, но с нею рады

Князь и глава России, царь.

Вручает трепетно в награду

Ей Образ Спаса государь.

И эту чудную икону

Она в напастях сберегла.

И с ней бездонной шахты стоны

Молитвой победить смогла.

Покров святой Елизаветы,

Предтечи матери - над ней;

И Свято - Сергиевым светом

Хранима до последних дней.

А князя вскоре назначают

Главой, хозяином Москвы.

Центр беспорядков смуты чает,

Но рад народ - склонил главы.

И "вице-королём" супруга

Назвал признательный народ.

В княгине он увидел друга -

"Хозяйкою Москвы" зовёт.

На царский поезд - покушенье,

Но личной жертвой  государь

Один спас весь вагон: крушенье -

Все живы, пострадал лишь царь.

И "Миротворца" провожают

В последний путь. На троне - сын.

Он всех смиреньем поражает,

Но он не понят, он один.

Лишь Александра стала другом,

Княгини младшая сестра;

И помощь от князей - супругов

Всегда надёжна и быстра.

Брак с Александрой  Николая;

И коронация четы.

Народ - на площади. желая

Подарков, зрелищ, суеты.

И нетерпенье у прилавка.

Доволен враг. Им пущен слух:

"Не хватит всем даров!" И давка...

Кровавым поле стало вдруг.

"Великий князь - тому виною", -

Таков толпы был приговор.

Лишь царь прервал своей рукою

Суд, что над ним готовил двор.

Но пущен слух: "Елизавета

Не так сестре кладёт поклон".

Их не смущают сплетни света:

"Достоин зависти ли трон?"

Ожесточённою толпою

"Ходынским князем" назван князь

В "честь" поля, где сплошной рекою

Кровь жертв обмана пролилась.

И следует предупрежденье

Княгине: "Будет муж убит.

И пусть она сопровожденье

Супруга тотчас прекратит.

Иначе участь с ним разделит".

Она, напротив, всюду  с ним.

Ничто их в жизни не разделит, -

сердца горят огнём одним.

Свет купины неопалимой

навеки сочетал сердца.

Христов - от мира сам гонимый,

Но молит за весь мир Отца.

Японско-русские сраженья,-

Неутешительный исход.

На фронт княгиня снаряженья,

Походные престолы шлёт.

В Кремле она почти все залы

Под помощь отвела фронтам.

Там труд, доселе небывалый, -

Для фронта мастерские там...

Но год настал 905-й,

В России - тяжелейший год.

А для княгини этой датой

Бог испытание несёт.

С утра на службу князь поехал,

Она готовится к трудам.

Вдруг до неё доносит эхо

Сильнейший взрыв. Жжёт мысль: <Он там".

И, не раздумывая, - к двери.

Картина помрачила свет.

Умом не осознать потери:

Уж нет его, и тела нет.

Граната разнесла на части,

Лишь лика взрыв не повредил.

Ей ум не помутнили страсти:

"Князь беспорядок не любил",-

Произнесла спокойно, ровно,

Но сердце боль разорвала.

Лицо смиренно и бескровно.

Без слёз останки собрала.

День похорон. В слезах - округа.

Народ кусочки тела нёс.

И кто-то главный дар супруга -

Ей сердце князя преподнёс.

Его нашёл на крыше дома

И в гроб безмолвно положил.

И с той поры была ведома -

Господь распятый в сердце жил.

Весь образ жизни изменила:

Предельно сократила сон,

Лишь волю Божию творила,

Как в Духе заповедал он.

Его убийцу навещает,

Чтоб облегчить тот душу смог.

Сама заблудшего прощает,

Взывает, чтоб простил и Бог.

Бог слышит всех... Но глух убийца.

Несчастный злобою томим:

"Евангелие? Пусть пылится!

Мне плохо - буду мстить другим!

И только Вас я не обидел".

Признался: <Раньше не убил

Я князя, потому что видел

С ним Вас в повозке". - Бог хранил.

Его упорство не смущает

Княгиню: "И в предсмертный час

Господь, коль сердце возжелает,

Спасёт его, как многих спас".

А кучер, в муках умирая:

"Как здравствует великий князь?"

Она же, друга утешая:

"Он к Вам послал. Бог видит нас".

С креста надгробного взывают

Слова молитвы, как набат:

"Прости, Отец, они не знают,

Не ведают бо, что творят!"..

Она жила не в мире тленном, -

Небесный избрала удел:

С улыбкой, в трепете смиренном

Служила там, где Бог велел.

Она спускается в притоны,

Где учат сирот воровать.

Там, жертв невинных слыша стоны,

Как мать, спешит покров им дать.

И мир преступный доверяет

Ей воспитать своих детей.

Где страж-законник не ступает,

Там вход свободен толко ей.

Хитрова рынка детям сразу

Даёт работу и приют.

Не оскорбили там ни разу,

"Сестрой" и "матушкой" зовут.

Однажды "добрый брат", - сказала,

К бродяге обратив свой взор.

Пивная вознегодовала:

"Не добрый человек, а вор!"

Она ж его доставить просит

Мешок с деньгами поживей.

Он в адрес деньги вмиг приносит...

Не пьёт, садовником - при ней.

Основана Елизаветой

в Москве обитель для сестёр.

Все драгоценности на это

Пошли, и куплен ею двор.

И стало главным это дело.

Жён-мироносиц собрала.

Духовной силой жизнь кипела,

Молитва к небесам плыла.

И Марфо-Мариинской имя

Дано обители. Удел,

Христа-Спасителя во имя,

Творил благих немало дел.

Мария созерцает Бога,

Служеньем Марфа занята.

Господь не судит Марфу строго,

Не хочет лишь, чтоб суета

Духовный мир её затмила.

И эта заповедь Христа

Обителью руководила -

Жизнь плодотворна и чиста.

Сама же у больных проводит

Все ночи. И хирургов к ней

Бог с просьбами подчас приводит:

Быть с тем, кому всех тяжелей.

Война с Германией и смута.

Россию вверил Николай

В Господню волю, но кому-то

Вольно: твори, что пожелай.

И под покровом нечестивым,

Под видом благородных дел,

Дано суды вершить ретивым -

Зверь красный крови захотел.

Она не прерывает дела,

На дверь не вешает замок.

И прятаться не захотела

В Кремле, где б Керенский помог.

"Я Кремль покинула не ради

Того, чтоб загнанной туда

Быть силой. Вам для нас наладить

Охрану сложно, господа.

Не беспокойтесь", - отвечает

Посланцам власти и одна

Безумную толпу встречает -

Ей Богом власть любви дана.

Ей заявляют, что шпионит,

Оружия скрывает склад.

К машине на расправу гонят.

"Народ - дитя, не виноват!" -

Она в молитве повторяет,

И, неожиданно для всех,

Разгул насилия стихает, -

Смиреньем остановлен грех.

И пятеро солдат проходят

В обитель. Службу отстояв,

Крестясь, к Кресту они подходят

И возвращаются, сказав:

"Здесь женский монастырь, молитва,

И ничего здесь больше нет".

С драконом выиграна битва,

И в темноте сияет свет.

"Мы не достойны, очевидно,

Пока мучения принять",-

Но ей духовным оком видно,

Что красный зверь сзывает рать.

Вильгельм добился из неволи

Ей вызов - разрешил совет:

Но: "Будь на всё Господня воля!

Здесь дел дурных за мною нет".

Её отчизной новой стала

Скорбящая, в крови страна.

И даже принимать не стала

Германии посла она.

Ей полчаса на сборы дали.

Сестёр успела всех обнять.

Просила, чтобы не рыдали:

"На небе встретимся опять".

Но двух послушниц и побои

Не оторвали от неё

С княгиней в ссылку эти двое

Отправились. И там "жильё"

Им Алапаевск приготовил.

И к ним добавили других

Романовых.Совет готовил

Им зверских палачей своих.

Но вынужден менять бригады -

Конвой преображался вдруг:

Насильники, убийцы рады

Стать слугами. Слуга же - друг.

И вот, готовят им мученья,

А сёстрам воля вдруг дана,

Но вынуждены в заточенье

Вернуть одну. Идёт она

На муки тихо, добровольно -

Её предупредил совет.

Варвара участью довольна:

Во взгляде - свет, и страха нет.

Им новая дана охрана.

В рудник заброшенный везут.

В глубокой шахте, утром рано,

Послений обрели приют.

Крестьянин видел, что творилось:

Княгиню избивал "боец".

"Прости, - с надеждою молилась, -

Не знают, что творят, Отец!"

И на уступе шахты - двое.

Племянника перевязав

И перед смертью успокоив,

Идёт к супругу, всё отдав

За Господа. Простые чётки

И Образ Спаса с ней нашли.

И долетал молитвы чёткий

И нежный глас из-под земли.

А сверху в ужасе гранаты

Бросали в шахту, но слышны

В сердцах молитвы той раскаты.

Мы чудом ею спасены.

Останки же святых сложили

В гробы, когда пришёл Колчак.

И стон стоял, пока служили

Молебен. Чтоб не тронул враг,

Гробы отправить постарались

Подальше от границ страны.

И, волей Божьей, оказались

Там, где святые быть должны.

И Гефсиманская долина,

Княгиней освящённый храм,

Сама Мария Магдалина

Двух странниц приютила. Там

Варвары и Елизаветы

Тела нетленные лежат.

Их мощи вскрыли и при этом

Разлился дивный аромат.

Две добровольных жертвы было,

В глуши - убийства два, и вот:

Где царская семья почила,

Там Русь Святая восстаёт.

Великой воздадим княгине

И всем, за Русь пролившим кровь!

Нам не постичь - мы живы ныне

Их жертвой. Нас спасла любовь!

Татьяна Солозобова