Михаил Зайцев

* * *

Вдруг под небушком высоким,

Близким-близким и далеким,

В путь последний соберусь.

Что ж, бывает горькой правда:

В путь последний - ну и ладно!

В путь последний - ну и пусть!

Только б дети жили справно,

Улыбались внуки славно,

Стих мой пели наизусть!

Ах, друзья, союз наш редок!

Сдвинем чарки напоследок

И отбросим разом грусть!

Мне пора! Но, Бога ради,

Не подталкивайте сзади -

Сам тихонько доберусь...

28 февраля 2003

* * *

Этот былинный цветок,

Он потому и былинный,

Что его жизни срок

Длинный-предлинный.

Этот лазоревый цвет

Знает: на белом свете

Все же печальнее нет

Тайны о жизни и смерти.

Греет своим теплом

Всех проходящих,

В будущем и былом

Счастья не находящих.

Помыслами высок,

Всех принимает.

Даже, что сам одинок,

Он понимает...

2002

* * *

Алексею Кучко

Жили-были... И славно живем!

И еще проживем, и сверх этого!

Не привыкшие каяться, сетовать,

Вновь играем с водой и огнем.

Беспросветны потемки в душе,

Где бы надо шагать, мы там реем.

- Что же делать?!

- Да поздно уже!

- Ну а кто виноват?!

- Да евреи!

1986

* * *

Ивану Фролову

Ко мне приходят вечером друзья

И бухаются в кресла как князья!

И размышляют, мудрствуя при том,

О будущем и резко - о былом.

Итожат: для истории важней

Восходы и падения вождей,

А, мол, народ - безликая толпа,

Которая наивна и глупа.

Расходятся... А я один иду

На верную вечернюю звезду,

Иду на берег радостной реки,

Где над ухой колдуют рыбаки.

...Они в труде, в морозы и в дожди,

Они - народ мой и мои вожди.

1970

*  *  *

Над озером, над лесом,

Над Родиной моей

Идет душевным стрессом

Угольник журавлей.

Далеко ли, не близко -

На краешке земли

У жарких кипарисов

Присядут журавли.

Расскажут, как устали,

Гонимые к черте,

Как многие отстали,

Рванувшись к высоте.

...Но детям, ради Бога,

С обидою своей

Не говорите плохо

О Родине моей.

1975

* * *

И по заезженному следу,

До самых сокровенных дней,

Нет, никуда я не уеду

От милой Родины моей.

Своих детей я не отправлю

В края чужие, все стерплю.

Я и униженную - славлю,

Я и забитую - люблю.

5 июня 2003

*  *  *

А мир предельно прост.

Близки душе родные

Стада небесных звезд,

В полях - стада земные.

Вечерний свет потух.

По медленному склону

Ведет стада пастух

К открытому загону.

В ночи стада лежат,

Сны видят золотые,

Все вперемешку спят -

Небесные, земные.

7 июня 2003

* *  *

Памятью запорошенной

Вспомнить хочу светло

Радостное, хорошее,

А вспоминается зло.

Что-то я, знать, не увидел,

Где-то, видать, перегнул:

Скольких же я обидел!

Скольких же я обманул!

В стужу, в прохладе летней

Тянется ряд... Не дыша,

Тихо стоит последней -

Первой! - моя душа.

1 марта 2003

* * *

Что в нас молчит, чего сказать не можем,

Мглой равнодушной скрыто - немота!

Так в цвете белом, вроде бы порожнем,

Сплелись в единый узел все цвета.

Велик и жалок человек, познавший

Галактик бесконечность, но глубин

Своих не знающий и никогда не знавший,

И не узнающий. И только лишь один

Миг озаренья, миг прозренья - смерти -

Отвезнуть мог упрямые уста,

Но ведь тогда иль радуются черти,

Или открыты райские врата!

1976

* * *

Брошу монетку и загадаю

Счастье в родимом краю,

Чтобы была моя хата не с краю

В нашем российском раю.

Вот я шагаю по солнечным бликам

Полем и лугом у птах на виду

Всею страною великой-великой,

Только вот счастья никак не найду.

Но оглянусь вечерком ненароком -

С краю деревни, проста и ясна, -

Светится хата приветливым оком,

Счастье глядит из окна!

25 июня 2003

* * *

Где стол, там и дом,

Дорогие сердцу лица.

А где светлая светлица,

Там невеста пред окном.

А где вся моя семья,

Там и Родина моя!

Октябрь 2003

*  *  *

А наша дорога проста:

Приспело - присесть у куста

И думать, смущаясь, о бабах.

И дальше катить налегке,

И версты в горячем виске,

Сбиваясь, считать на ухабах.

Мы едем! Мы мчимся! Куда? -

Не знает ни черт, ни звезда,

Ни эхо народного всхлипа.

Но мы по бокам не глядим,

А все об устройстве твердим

России - до злобы, до хрипа,

Не слыша колесного скрипа.

2003

* * *

Жить тихо и незаметно,

Не пребывать во зле,

И до заката с рассвета

Работать на грешной земле.

Растить, удивляться злакам,

С любовью глядеть окрест,

И не роптать, не плакать -

Смиренно нести свой крест!

30 июня 2003

* *  *

Жизнь пленительно сурова,

Снисходительно добра:

Ночью сказанное слово

Срамом кажется с утра.

И любви ночной картинки

На рассвете, как на грех,

На две равных половинки

Разделились без помех.

В суете дневной едва ли

Осознается вина,

Потому что и в печали

Я - один и ты - одна.

2 марта 2003

* * *

Ноги щекочут мальки,

Их зачерпну рукою -

Прыгают в воду с руки

Искрами над рекою!

Искры летят над закатом вдали,

Над синевой нетленной,

Над городами вечерней земли

И над самой Вселенной!

Где в облаках сам Господь, как в реке,

Молнию-удочку держит в руке!

29 июня 2003

* * *

<Ступайте с Богом!> - скажет мать,

Детей в дорогу провожая.

Сама послушно станет ждать,

Родная и почти - чужая.

Летят года, теряют след,

А мать в своем платочке строгом

Глядит сквозь беспросветный свет

И шепчет: <Возвращайтесь с Богом!>

1984

ПО ПОВОДУ РОДОСЛОВНОЙ

Мать моя, Наталья Тихоновна, - русская.

Батя, Федор, - русский,

до конца, как есть.

Дед погиб в Отечественную под Руссою,

Мишкой и назвали в дедову честь.

...Раз один подлец, глазами рыская

По моему лицу, сказал в конце концов:

<Так-то так...

Но разве может быть у русского

Столь классическим, как у тебя, лицо?!

Ведь у русского да что-то не на месте,

Ухо ль набок, рот ли, нос - свеча...>

Я молчал, молчал, да взял ему и треснул

Так... по-русски... со всего плеча!

1977

СЧАСТЬЕ

Это кони пасутся на диком лугу,

В росных травах по холку купаясь.

Это женщина милая в душном стогу

Спит в чем мать родила, улыбаясь.

Это солнце спешит поджигать небеса,

Потрепав жеребенка за холку.

Это женщины спящей родные глаза

Открываются потихоньку.

Это солнце в зените, как улей, стоит.

Это кони идут вразнобой к водопою.

Это женщина в зеркальце тихо глядит

И припухшие губы обводит рукою.

1977

* * *

Все было проще репы пареной -

Экспресс нас мчал в страну Болгарию.

И мы, компания отшельников,

В купе качаясь фешенебельном,

Тянули пиво, в шашки резались,

И под шипящие, нерезкие

Наплывы старенького шейка

Мы говорили об Эйнштейне.

Все это, как по мановению,

Располагало к откровению.

И вдруг негаданно-нежданно,

Бог весть откедова возник

В разглаженной под ноль пижаме

Довольно шебутной старик.

И как давно знакомый, запросто,

Под стать - будильник заводной,

Все балагурил, все прихвастывал

Колхозом, пенсией, женой.

Всей жизнью был доволен дьявольски,

Что я - поспешность признаю -

Не вытерпел: <Ты словно, дяденька,

Не на земле живешь - в раю!>

Он пододвинулся: <Что скрытничать,

Есть и печаль среди чудес -

Когда иду, то чуть поскрипывает

Нога, а попросту - протез>.

И пояснил: <Мне под Орлом

Враз полноги - фугаской...

Вот в этом - ад, а в остальном,

Сам понимаешь, - сказка!>

1970

ПИСЬМО ОТ МАТЕРИ

Н. К. Старшинову

Кручусь, как в реченьке вода,

Не вижу ни конца ни края

Заботам: да и то беда,

Что стала больно уж стара я.

Намедни в горнице сижу,

Пригрелась у окна, забылась,

На свет невидючи гляжу...

Вдруг сердце екнуло, забилось.

Что это?! Ветер ли в трубе

Принес мне весточку от сына?

Чу, радио! И о тебе -

Какой-то человек, Старшиной! -

Так говорит, что я стою,

Вся расцвела, помолодела.

Сама ж на книжечку твою

Поглядываю то и дело.

Она все время на окне.

Читать-то некогда, а глянешь -

И так покойно станет мне,

И вас всех четверых вспомянешь.

А вот за это... не хвалю,

Прошу, не пей, а то, как папка,

Хлебнул и - заяц во хмелю,

Сам с ноготок, а в небе шапка.

Побольше на людях молчи -

Без нас говорунишкам тесно,

И к сердцу каждому ключи

Не подбирай, будь просто честным,

У нас все так же: дом, колхоз.

Придешь - темно, уходишь рано.

Ты бы приехал на покос,

А нет, пиши почаще.

Мама.

1978

Михаил Зайцев